Новости других городов
Краснотурьинск
3 °C
$94,09
€100,53
О Великой Отечественной войне написано немало произведений, романов, стихов, поэм, песен, мемуаров, снято множество фильмов. Во всех этих произведениях воспевается мужество и героизм наших солдат и офицеров, полководческие таланты командующих, раскрыта роль Верховного Главнокомандующего, проанализированы перипетии битв и сражений.
Если речь шла о тыле, то описаны героические усилия по запуску эвакуированных предприятий оборонного комплекса, зачастую под открытым небом, самоотверженный труд женщин и детей, заменивших у станков ушедших на фронт мужей, отцов и сыновей. А вот о жизни простых советских людей в глубинке, которые продолжали трудиться на своих предприятиях, почти ничего нет.
Владимир Соколов, бывший житель Краснотурьинска. Ныне живет на Дальнем Востоке. Фото: предоставлено автором блога
Хочу поделиться воспоминаниями моей покойной бабушки, которая была свидетельницей трех революций, Гражданской и Великой Отечественных войн, пережившей и голод, и тиф, и много чего другого в те лихие годы. Она жила в маленьком городке в Ивановской области, в 400 км от Москвы, где практически была лишь льнопрядильная фабрика, которая выпускала сугубо мирную продукцию – льняную пряжу.
С мужем она развелась задолго до войны, сыновей у нее не было, поэтому никто из ее семьи не погиб на фронте. Старшая дочь тоже работала на фабрике, а младшая, будущая моя мама, закончила ускоренные курсы медсестер и трудилась в госпиталях.
Самая большая проблема военных лет была нехватка продуктов питания. По карточке рабочим выдавалось 600 грамм хлеба, иждивенцам – 400. Но была такая тонкость: иждивенец должен был где-то учиться. Если он нигде не учился и по каким-то причинам не работал, карточка ему не полагалась. Оказывается, по карточке должен был выдаваться не только хлеб, но и другие продукты по мизерной норме, но получить эти продукты почти никогда не удавалось.
И люди вынуждены были идти в деревню и менять кое-какое барахлишко на продукты, в основном, картошку.
Надо сказать, что и в городах-то в то время жили небогато, но на полу были половички, на окнах – занавески, на столах –скатерти, на комоде салфеточка с рюшами и фарфоровыми слониками. А в деревенской избе были скобленые полы, такой же стол, лавка, русская печь с чугунками и ухватом, да еще сундук вместо комода.
Но в деревне, несмотря на то, что большую часть продуктов со своего подворья приходилось сдавать государству, все равно продукты были. И самим хватало, и на обмен с городскими тоже. И вот потекли в деревню скатерочки, занавесочки, салфеточки с рюшами и слониками. А что было делать городским? Голод – не тетка, все отдашь.
Моя бабушка была членом ВКП(б), вступила в партию в 1925 году по Ленинскому призыву. В Краснотурьинске она была приписана к парторганизации ЖКО БАЗа и регулярно ходила на собрания, хотя у нее был очень плохой слух, и она почти ничего не слышала.
Так вот секретарь фабричной партячейки поинтересовалась, так, между прочим, как она живет.
- Да так, ничего, все нормально, только вот хлеба не хватает.
- Как не хватает? А у меня остается.
- Так вы же еще получаете продукты в закрытом распределителе!
Закрытые распределители были созданы еще до войны, там отоваривалась партийно-хозяйственная номенклатура, ответработники, как тогда говорили. Бабушка, конечно, не знала, что входило в этот спецпаек, но на жизнь таким работникам точно хватало без проблем.
Кстати, она до конца своей жизни ни разу не выбросила даже куска хлеба. Она сушила сухари и при этом приговаривала:"Сухарики на черный день!"
Источник информации во время войны был один: сводки Совинформбюро из черной тарелки-репродуктора. Ну а обсуждались новости, понятное дело, в курилках. Так вот в тяжелейшее время осени 1941 года, когда повисла на волоске судьба Москвы, некоторые работницы совсем непатриотично говорили: "Ну вот возьмет немец Москву, а мы тут сами сдадимся и всех коммунистов сдадим, тебя, Онька (бабушку звали Анисья), тоже сдадим. За такие слова можно было получить реальный срок, если бы кто стукнул "куда надо". Но, видимо, никто не стукнул, а в каждую курилку НКВДшника не посадишь.
После Победы бабушка была награждена медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" в числе более 16 млн награжденных по всей стране. Моя мама за работу в госпитале не получила ничего.
Владимир Соколов, бывший житель Краснотурьинска. Ныне живет на Дальнем Востоке. Фото: предоставлено автором блога
Хочу поделиться воспоминаниями моей покойной бабушки, которая была свидетельницей трех революций, Гражданской и Великой Отечественных войн, пережившей и голод, и тиф, и много чего другого в те лихие годы. Она жила в маленьком городке в Ивановской области, в 400 км от Москвы, где практически была лишь льнопрядильная фабрика, которая выпускала сугубо мирную продукцию – льняную пряжу.
С мужем она развелась задолго до войны, сыновей у нее не было, поэтому никто из ее семьи не погиб на фронте. Старшая дочь тоже работала на фабрике, а младшая, будущая моя мама, закончила ускоренные курсы медсестер и трудилась в госпиталях.
Самая большая проблема военных лет была нехватка продуктов питания. По карточке рабочим выдавалось 600 грамм хлеба, иждивенцам – 400. Но была такая тонкость: иждивенец должен был где-то учиться. Если он нигде не учился и по каким-то причинам не работал, карточка ему не полагалась. Оказывается, по карточке должен был выдаваться не только хлеб, но и другие продукты по мизерной норме, но получить эти продукты почти никогда не удавалось.
И люди вынуждены были идти в деревню и менять кое-какое барахлишко на продукты, в основном, картошку.
Надо сказать, что и в городах-то в то время жили небогато, но на полу были половички, на окнах – занавески, на столах –скатерти, на комоде салфеточка с рюшами и фарфоровыми слониками. А в деревенской избе были скобленые полы, такой же стол, лавка, русская печь с чугунками и ухватом, да еще сундук вместо комода.
Но в деревне, несмотря на то, что большую часть продуктов со своего подворья приходилось сдавать государству, все равно продукты были. И самим хватало, и на обмен с городскими тоже. И вот потекли в деревню скатерочки, занавесочки, салфеточки с рюшами и слониками. А что было делать городским? Голод – не тетка, все отдашь.
Моя бабушка была членом ВКП(б), вступила в партию в 1925 году по Ленинскому призыву. В Краснотурьинске она была приписана к парторганизации ЖКО БАЗа и регулярно ходила на собрания, хотя у нее был очень плохой слух, и она почти ничего не слышала.
Так вот секретарь фабричной партячейки поинтересовалась, так, между прочим, как она живет.
- Да так, ничего, все нормально, только вот хлеба не хватает.
- Как не хватает? А у меня остается.
- Так вы же еще получаете продукты в закрытом распределителе!
Закрытые распределители были созданы еще до войны, там отоваривалась партийно-хозяйственная номенклатура, ответработники, как тогда говорили. Бабушка, конечно, не знала, что входило в этот спецпаек, но на жизнь таким работникам точно хватало без проблем.
Кстати, она до конца своей жизни ни разу не выбросила даже куска хлеба. Она сушила сухари и при этом приговаривала:"Сухарики на черный день!"
Источник информации во время войны был один: сводки Совинформбюро из черной тарелки-репродуктора. Ну а обсуждались новости, понятное дело, в курилках. Так вот в тяжелейшее время осени 1941 года, когда повисла на волоске судьба Москвы, некоторые работницы совсем непатриотично говорили: "Ну вот возьмет немец Москву, а мы тут сами сдадимся и всех коммунистов сдадим, тебя, Онька (бабушку звали Анисья), тоже сдадим. За такие слова можно было получить реальный срок, если бы кто стукнул "куда надо". Но, видимо, никто не стукнул, а в каждую курилку НКВДшника не посадишь.
После Победы бабушка была награждена медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" в числе более 16 млн награжденных по всей стране. Моя мама за работу в госпитале не получила ничего. 
Комментарии
Популярные новости
