Месяц назад я работала над историей про жительницу Карпинска 18-летнюю Анастасию Гузняк. У девушки это были первые роды, которые вылились в кучу осложнений и последующее лечение в хирургии. Напомню, самым серьезным оказалось воспаление в области живота в месте, где находился шов после кесарева сечения.
Анастасия нашла в себе силы и смелость рассказать о том, как она пережила этот период. Как потом выяснилось, с теми или иными проблемами в Краснотурьинском роддоме сталкивались многие пациентки, но лишь единицы готовы были о своих историях открыто говорить. Анастасия была из тех, кто хотел добиться справедливости. Она обратилась не только в редакцию «Вечернего Краснотурьинска», но и написала обращение к самому главному врачу городской больницы Андрею Малькову, обратилась в следственный комитет и прокуратуру. Ответы она еще ждет.
На стадии подготовки статьи ушел первый запрос на получение информации в адрес главного врача Краснотурьинской городской больницы Андрея Малькова и от редакции «Вечернего Краснотурьинска». Анастасия в тот период еще находилась на лечении в городской хирургии. Предполагая, что Андрей Николаевич сошлется в своем ответе на неразглашение врачебной тайны пациентки, мы попросили Анастасию подписать соответствующее согласие, чтобы прикрепить его к запросу. Так и сделали.
По закону, на ответы для СМИ учреждениям дается срок в семь дней, хотя можно ответить и раньше. Так что через неделю я ждала, что в кои-то веки мы получим подробный ответ от медучреждения, ведь все необходимые формальности соблюдены. Но моему удивлению не было предела, когда в ответе на запрос Андрей Николаевич сослался на запрет разглашения медтайны и написал, что письменного согласия о предоставлении таких сведений от Анастасии Гузняк он не получал. При этом в запросе звучали и вопросы, которые не требовали разглашения врачебной тайны пациентки. Разве нельзя было прокомментировать ситуацию, не разглашая персональных сведений? А ответ на вопрос о том, планируется или нет расследование данной ситуации, тоже как-то бы нарушал закон? Спрашивали мы и мнение главного врача о допустимости грубого обращения медперсонала с пациентами, и о том, почему в родильном доме не меняют одноразовое постельное белье. Но и эти вопросы почему-то Андрей Николаевич отнес к медицинской тайне.
Мы выпустили статью, но от редакции вновь отправили аналогичный запрос на имя главного врача, и также прикрепили к нему согласие Анастасии о предоставлении сведений, составляющих врачебную тайну. Кто знает, может прошлое согласие потерялось где-то в дебрях медицинской документации? Секретарь сообщила нашему курьеру, что согласие составлено неверно, и оно разрешает редакции получать сведения, составляющие врачебную тайну пациентки, но не позволяет эти сведения передавать больнице. Было сказано, что пациентка должна сама прийти в больницу и заполнить специальный бланк согласия, который есть в учреждении.
Мы не стали терять времени и передали Анастасии, что от нее требуется, чтобы мы наконец-то получили внятный ответ от больницы. Молодая мама уже выписалась из хирургии и уехала в Карпинск к ребенку. Там она продолжала ходить на перевязки в местную больницу. Анастасия тоже хотела узнать, что ответит журналистам Андрей Мальков, так что на следующий день, сразу после перевязки, отправилась в Краснотурьинск писать нужное согласие. Как оказалось, никакого готового бланка и образца не существует – ей выдали чистый лист бумаги и сказали писать согласие в произвольной форме. Что там должно быть написано и как – девушке не сказали. Анастасия написала эту бумагу, как смогла, показала ее секретарю, чтобы убедиться, все ли верно там указано. И получив ответ, что все написано нормально, уехала домой.
Через неделю в редакцию «Вечернего Краснотурьинска» поступил ответ от Андрея Николаевича на двух листах. Он вновь сослался на отсутствие согласия Анастасии Гузняк на разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, при этом уточняя, что сама пациентка ответ на свое обращение в установленные законом сроки (30 дней – прим. авт.) получит. Также Андрей Николаевич рассказал в общих словах о работе медучреждения, но при этом вновь не ответил ни на один из вопросов запроса.
Мне было интересно узнать, что же такое происходит с согласиями пациентки в больнице, и я позвонила секретарю. Меня направили к юристу, который в свою очередь сказал, что последнее согласие Анастасии вновь было составлено неверно – из него не понятно, какие и чьи сведения разрешает предоставить пациентка. Интересно получается, почему этот момент не могли сразу уточнить девушке, которая ради этого документа, несмотря на свое состояние здоровья, оторвалась от ребенка и приехала специально из другого города? Издевательство или повод потянуть время?
Анастасия до сих пор продолжает лечение в Карпинске. Недавно ей снова наложили новые швы. Заживление идет, и в целом ее состояние стабильное. Ответ от Андрея Малькова молодой маме должен был уже прийти. Но на момент 20 февраля она еще ничего не получила. В свою очередь мы вновь готовим новый запрос в больницу и снова прикрепим к нему очередное согласие от Анастасии. Что ж, посмотрим, что нам ответят на этот раз?
